Над подготовкой этой встречи трудились десятки специалистов в разных областях политики и экономики, науки и техники. В советской пропаганде эта встреча преподносилась как торжество принципов пролетарского интернационализма, как демонстрация единства взглядов на перспективы международного рабочего и коммунистического движения. Сейчас, когда стали доступны многие, ранее секретные документы, стало понятно, что при единстве целей и идеологии руководителей СССР и Китая существовали достаточно серьезные разногласия. Мао Цзедун для советского руководства был во многом достаточно «темной лошадкой». Сталин считал, что наиболее надежным партнером для СССР является Ван Мин. Ван Мин являлся руководителем делегации Коммунистической партии Китая (КПК) в Коминтерне, входил в состав Исполкома Коминтерна и, как следствие, много времени проводил в Москве. Самое главное, Ван Мин твердо стоял на позициях марксизма-ленинизма, во всем придерживался линии ВКП(б) и поддерживал лично Сталина. С Мао Цзедуном Сталин был знаком только заочно. Сталин черпал свои сведения о Мао Цзедуне из донесений советских представителей при Центральном Комитете КПК, дипломатов. Партийные документы КПК, сочинения самого Мао Цзедуна тоже позволяли составить определенное мнение Мао Цзедуне, его взглядах, отношении к Советскому Союзу и лично к Сталину. Бесценным источником в этом плане являются дневники П.П. Владимирова, который долгое время провел рядом с Мао Цзедуном. Эти дневники были долгое время засекречены, но в 1973 году они были опубликованы в Советском Союзе под названием «Особый район Китая». Совокупность всех этих сведений позволяла Политбюро ВКП(б) и лично И. Сталину сделать выводы о том, что Мао Цзедун во многом исповедует мелкобуржуазную, крестьянскую идеологию. Такая позиция Мао Цзедуна сулила многочисленные сложности и трудности в предстоящих переговорах.
Позиции сторон в переговорах тоже не были однозначными. И.Сталин хотел провести эту встречу как «старший брат» с «младшим». Позиция И. Сталина объяснялась несколькими причинами: первая пролетарская революция произошла в нашей стране, мы первые построили социалистическое общество, наша страна только что одержала победу в самой страшной войне, наконец, И. Сталин, на тот момент, был признанным лидером международного рабочего и коммунистического движения. Эту радужную картину несколько портила Югославия, которую И. Сталин назвал «фашистским» государством.
Мао Цзедун, отдавая дань уважения И. Сталину, не хотел быть «младшим братом», но до поры до времени это тщательно скрывал. В кругу своих соратников он высказывал свое мнение о том, что он политический деятель более крупного калибра, чем И. Сталин. Свои претензии он обосновывал тем, что Китай более древнее государство, чем СССР, население Китая в несколько раз больше населения Советского Союза. Наконец, он считал, что Советский Союз имеет перед Китаем долги за империалистическую политику России. Китай претендовал примерно полтора миллиона квадратных километров территории Советского Союза на Дальнем Востоке. Мао Цзедун, как писал в своей книге Галенович: «Мыслил тысячелетиями во времени и сотнями миллионов в населении». Наличие таких противоречий сглаживалось сильной духовной близостью, схожестью отношения к своим соратникам, примерно одинаковыми методами и средствами политической борьбы.
Встреча двух великих лидеров долгое время откладывалась по причине продолжающейся гражданской войны в Китае. Советский Союз по государственной линии имел и поддерживал отношения с правительством Чан Кайши, по партийной линии с КПК и Мао Цзедуном. С особой силой это противоречие проявилось на завершающем этапе гражданской войны. Части Народно-Освободительной Армии Китая подошли к реке Янцзы. И. Сталин был против форсирования этой реки, он считал, что это даст предлог США вмешаться в ход военных действий. Такое развитие событий могло втянуть СССР в войну с Америкой, к которой Советский Союз был не готов. И. Сталин считал, что развитие событий в Китае должно пойти по пути Германии и Кореи. Мао Цзедун был категорически не согласен с этим. Он считал оправданным риск военного столкновения между СССР и Соединенными Штатами. НОАК форсировала Янцзы и окончательно добила армию Чан Кайши. Необходимо отметить, что во время визита делегации КПК в СССР во главе с Лю Шаоци, был поставлен вопрос о военной помощи со стороны нашего государства НОАК для овладения островом Тайвань (Тайбэй). Возможность оказания такой помощи обсуждалась на одном из заседаний с участием китайских и советских представителей. Китайским представителям было сказано, что у Советского Союза нет возможности принять военное участие в гражданской войне в Китае. Советская военная поддержка нападения на Тайвань будет означать столкновение с американской армией и флотом, создаст предлог для третьей мировой войны. «Если мы, руководители, пойдем на это - заявил Сталин - русский народ нас не поймет. Более того. Он может прогнать нас прочь. За легкомыслие». Руководство КПК согласилось с доводами советских политических и военных руководителей и этот вопрос был исчерпан.
В начале 1949 года состоялся визит советской делегации во главе с А. Микояном для переговоров с руководством КПК. Во время этого визита были обсуждены такие вопросы как окончание гражданской войны в Китае, отношение руководства КПК к рабочему классу Китая, возможное объединение Внутренней и Внешней Монголий и т.д. А. Микоян находился в Китае неделю. За это время он провел три полных дня в беседах с руководством КПК: Мао Цзедуном, Лю Шаоци, Чжоу Эньлаем, Чжу Дэ и другими. Поездка А. Микояна в Китай — это случай, когда И. Сталин впервые направил прямо в Китай члена Политбюро с целью разобраться в ситуации и непосредственно выслушать мнение Мао Цзедуна. Этот визит был важно составляющей частью процесса подготовки к личной встрече И. Сталина и Мао Цзедуна.
В начале мая 1949 года состоялась поездка в СССР делегации КПК во главе с Лю Шаоци, который занимал второе, после Мао Цзедуна, место в партийной иерархии КПК. Визит делегации во главе с Лю Шаоци, по сути дела, был первым визитом на партийно-правительственном уровне. Если учитывать то обстоятельство, что в переговорах участвовал И.Сталин, а Лю Шаоци говорил от имени Мао Цзедуна, то этот визит можно считать первой советско-китайской встречей на высшем уровне. В ходе визита Лю Шаоци стало ясно, что несмотря на проделанную работу остались вопросы, которые могут быть решены только путем личного общения между И. Сталиным и Мао Цзедуном. Важным событием, предваряющим личную встречу лидеров двух стран, стало установление дипломатических отношений между СССР и Китайской Народной Республикой. 20 октября 1949 года Мао Цзедун направил И.Сталину письмо. В этом письме говорилось, что личный представитель Мао Цзедуна Ван Цзясян будет исполнять обязанности посла КНР в СССР. Говоря о подготовке визита Мао Цзедуна в Советский Союз, нужно отметить, что в руководстве КПК КНР были противники этого визита. Они считали, что поездка в Москву ставит Мао Цзедуна в подчиненное, по отношению к И. Сталину, положение и руководитель КПК КНР может «потерять лицо». Они объясняли свою позицию ещё и с исторической точки зрения: «Никогда китайский император не ездил к «варварам», наоборот, «варвары» приезжали на поклон к императору».
В ходе подготовки встречи обозначились и основные проблемы, по которым нужно было найти взаимоприемлемые решения. Одной из таких проблем был вопрос о предоставлении КНР займа в размере 300 млн. золотых рублей для восстановления разрушенной экономики Китая. Мао Цзедун настаивал на предоставлении кредита именно в денежной форме, а не в товарной. На этих переговорах также должно было состояться обсуждение и подписание советско-китайского договора о дружбе, сотрудничестве и взаимопомощи. Для И. Сталина подписание договора являлось главной задачей и итогом всех переговоров. Мао Цзэдун стремился к тому, чтобы с китайской стороны было как можно меньше свидетелей того, как будет происходить его первая встреча со Сталиным, поэтому в свою поездку он взял с собой только двух человек. В поездке его сопровождал Чэнь Бода, личный помощник и Мао Цзэдун произнес короткую речь: «Дорогие товарищи и друзья! Я рад представившемуся мне случаю посетить столицу первого в мире великого социалистического государства. Между народами двух великих стран, Китая и СССР, существует глубокая дружба. После Октябрьской социалистической революции Советское правительство, следуя политике Ленина, Сталина, прежде всего аннулировало неравноправные в отношении Китая договоры периода империалистической России. На протяжении почти 30 лет советский народ и Советское правительство многократно оказывали помощь делу освобождения народа Китая. Никогда не будет предано забвению то, что в трудные для себя времена народ Китая получал эту братскую помощь со стороны советского народа и Советского правительства». «В настоящее время важные задачи состоят в том, чтобы укреплять возглавляемый СССР лагерь мира во всем мире, выступать против поджигателей войны, укреплять союзнические отношения между двумя великими странами, Китаем и СССР, и развивать дружбу народов Китая и Советского Союза. Я верю, что благодаря победе народа Китая и образованию Китайской Народной Республики, благодаря общим усилиям государств новой демократии, а также миролюбивых народов мира, благодаря общим чаяниям и тесному сотрудничеству двух великих стран, Китая и СССР, и в особенности благодаря правильной политике маршала Сталина в сфере межгосударственных отношений, все эти задачи будут непременно и полностью выполнены и эта работа принесет прекрасные результаты». В заключение Мао Цзэдун провозгласил: «Десять тысяч лет дружбе и сотрудничеству (совместной работе) Китая и СССР!».
Итак, Мао Цзэдун по прибытии в Москву сразу же обозначил основные параметры своей позиции. Партнеров по предстоявшим беседам и переговорам он назвал «товарищами» и «друзьями». Иначе говоря, он ожидал и требовал от них отношения к себе, своей партии, своей нации как к другу и товарищу, разделяющему одну и ту же идеологию, связанному известными теоретическими положениями и практическими делами. Мао Цзэдун подчеркнул свою радость в связи с прибытием в столицу «первого в мире социалистического государства». Здесь был заложен намек на то, что, с его точки зрения, должна существовать разница между отношением к старой России, царской России, и к социалистической стране; эта разница может существовать и проявляться с его стороны лишь тогда, когда нынешняя Россия (СССР) докажет делами, что она не отождествляет себя и свою политику, свое отношение к Китаю с политикой царской России. Далее Мао Цзэдун дал понять, что он разделяет понятия народа и государства применительно к нашей стране. При этом что касается народа, то тут он исходит из глубоких дружеских чувств, которые питал, питает и должен питать народ нашей страны к нему, его партии, его государству и его нации. Весьма характерно, что при Мао Цзэдуне в КНР — КПК глубоко укоренилась и стала аксиомой мысль о том, что дружба между Китаем и другими странами должна пониматься исключительно как дружественное отношение к Китаю со стороны иностранцев, как горячая любовь к Китаю и китайцам со стороны зарубежных гостей. Только таких иностранцев в Китае Мао Цзэдуна считали и именовали «международными друзьями». Такая дружба не предполагала равенства партнеров и ответных таких же дружеских чувств со стороны КПК — КНР, Китая и китайцев по отношению к иностранцам, включая и нас, нашу страну. Все словоизлияния дружественного характера со стороны официальных представителей КПК— КНР всегда были формальными и по сути своей весьма сдержанными.
16 декабря 1949 года Мао Цзэдун приехал в Москву. Поезд подошел к перрону в полдень. На вокзале его встречали заместитель председателя Совета Министров СССР В. Молотов, министр обороны маршал Булганин, министр внешней торговли Меньшиков, заместитель министра иностранных дел А.А. Громыко. При этом Молотов и Булганин выступали качестве членов Политбюро ЦК ВКП(б). Таким образом подчеркивался партийно-государственный характер визита. На Ярославском вокзале Мао Цзедун произнес краткую приветственную речь. В своей речи Мао Цзедун отдал дань уважения нашей стране и призвал стороны к взаимоуважению и равноправию. После встречи Мао Цзедуна доставили на дачу И. Сталина под Москвой.
Первая личная встреча И. Сталина и Мао Цзедуна состоялась в тот же день в 18.00. в Кремле. Сталин сразу же после прибытия Мао Цзэдуна в Москву предложил ему приступить к переговорам на высшем уровне для обсуждения всех вопросов, интересующих обе стороны. Мао Цзэдун уклонился от этого предложения, попытавшись спустить переговоры на более низкий уровень. Сталин на протяжении нескольких дней со всем вниманием выслушивал длинные речи Мао Цзэдуна во время застолий и в то же время продолжал настаивать на начале переговоров на высшем уровне. Мао Цзэдун до конца декабря никак не соглашался на это. Затем Мао Цзэдун (возможно, и под давлением сгущавшейся атмосферы ожидания в Пекине развития событий в двусторонних отношениях) пошел на грубость, на оскорбительные действия в отношении советской стороны, применив в разговоре со связным Сталина И. В. Ковалевым неприличные выражения, в которых он высказал своё неудовлетворение тем, что стороны никак не могут приступить к делу. Это была попытка сделать хорошую мину при плохой игре, переложить вину с больной головы на здоровую. Сталин узнал о грубости Мао Цзэдуна, но повел себя сдержанно. Он, однако, пригласил к себе посла КНР в СССР Ван Цзясяна и постарался успокоить Мао Цзэдуна, проявив все возможное расположение к нему. Мао Цзэдун, выслушав доклад Ван Цзясяна об этом разговоре, был, очевидно, вынужден поручить Ван Цзясяну кружным путем через МИД СССР довести тогда до Сталина своё согласие приступить к переговорам. В целом получилось так, что Сталин проявил большее терпение и выдержку, чем Мао Цзэдун, и добился согласия Мао Цзэдуна на начало переговоров на высшем уровне. В восемь часов вечера 2 января 1950 года Сталин послал Молотова и Микояна на дачу с той целью, чтобы обсудить с Мао Цзэдуном вопросы, касающиеся заключения двустороннего советско-китайского договора. Мао Цзэдун трактовал происходящее таким образом, как будто бы Сталин изменил свою позицию, проявил уважение к китайским товарищам. Тогда Мао Цзэдун и сам занял гибкую позицию и предложил не один, а даже несколько вариантов дальнейших действий, предоставив своим советским собеседникам выбрать один из них. Мао Цзэдун в беседе с Молотовым и Микояном предложил следующие три варианта дальнейших действий: Первый вариант. Подписать новый китайско-советский договор; «закрепить в новом договоре китайско-советские отношения, что вдохновит рабочих, крестьян, интеллигенцию, а также левое крыло национальной буржуазии Китая, даст возможность изолировать правое крыло национальной буржуазии; в международном плане мы сможем обрести еще более крупный политический капитал, чтобы противостоять империалистическим государствам, чтобы пересмотреть все те договоры, которые были в прошлом подписаны между Китаем и империалистическими государствами». Второй вариант. Обе стороны выступают с кратким коммюнике от имени своих информационных агентств, поясняя, что они обменялись мнениями по вопросу о старом или прежнем китайско-советском договоре. Третий вариант. Подписывается заявление, в котором содержится характеристика основного содержания двусторонних межгосударственных отношений. Если предпочтительным окажется второй или третий вариант, то Чжоу Эньлай может и не приезжать в Москву. Молотов сказал: «Первый вариант представляется хорошим. Чжоу Эньлай может приехать». Мао Цзэдун тут же спросил: «Означает ли это, что новый договор заменит старый договор?» Молотов ответил: «Конечно». Однако он выразил сомнение в том, сможет ли Чжоу Эньлай достаточно быстро прибыть в Москву. В книге Галеновича этот момент описан следующим образом: «Мао Цзэдун улыбнулся. Он зажег сигарету и, покуривая, стал загибать пальцы, производя свои подсчеты: «Я дам телеграмму, которая будет в Пекине 3 января. Чжоу Эньлаю на подготовку пять дней. Следовательно, он выедет из Пекина 9 января. 11 дней будет ехать на поезде. 19 января прибудет в Москву. С 20 января до конца месяца, то есть примерно в течение десяти дней, будут проходить переговоры и будут подписываться разного рода договоры и соглашения. В начале февраля мы с Чжоу Эньлаем возвратимся на родину». Молотов и Микоян приняли подсчеты Мао Цзэдуна. Затем они все вместе обсудили программу дальнейшего пребывания Мао Цзэдуна в СССР, которая предусматривала посещение Мавзолея Ленина, поездку в Ленинград, в город Горький, различные экскурсии. После этого В. Молотов и А. Микоян отправились докладывать о результатах беседы Сталину. В высказываниях Мао Цзэдуна в ходе этой беседы был один важный момент, когда Мао Цзедун говорил о замене старого договора от 1945 года, оставлял себе поле для маневра по границам между нашими государствами и, фактически о статусе Монголии.
20 января 1950 года премьер ГАС и по совместительству мининдел КНР Чжоу Эньлай прибыл в Москву. На железнодорожном вокзале ему была устроена торжественная встреча, во время которой он, в частности, заявил: «В данном случае я прибыл в Москву согласно указанию председателя Центрального народного правительства КНР Мао Цзэдуна для участия в консультациях по вопросу об укреплении государственных связей между двумя великими государствами, КНР и СССР». В соответствии с договоренностью между Сталиным и Мао Цзэдуном 22 января 1950 года состоялась беседа Сталина с Мао Цзэдуном и Чжоу Эньлаем. При этом присутствовали советские руководители, в частности Молотов, Вышинский; с китайской стороны были Ли Фучунь, Ван Цзясян. В качестве переводчика выступал Ши Чжэ.
Процесс обсуждения и подписания советско-китайского договора был осложнен заявлением государственного секретаря США Ачесона. Смысл его заявления сводился к тому, чтобы вбить клин в отношениях СССР и Китая, используя проблему признания суверенитета Монгольской Народной Республики. Разногласия, которые возникли в процессе совместного реагирования на заявление Ачесона, были урегулированы. 14 февраля 1950 года в Кремле состоялась торжественная церемония подписания советско-китайского договора о дружбе, союзе и взаимной помощи. Сталин и Мао Цзэдун прибыли на церемонию, обменялись рукопожатиями, осведомились взаимно о здоровье друг друга, и торжество началось. От имени КНР договор подписал премьер Государственного административного совета и по совместительству министр иностранных дел КНР Чжоу Эньлай. От имени СССР под документом поставил свою подпись министр иностранных дел СССР А. Я. Вышинский. Чжоу Эньлай и Вышинский обменялись речами. В тот день одновременно были подписаны несколько документов: договор о дружбе, союзе и взаимной помощи между СССР и КНР, соглашение о КЧЖД, Порт-Артуре и Дальнем, соглашение о предоставлении кредита Китайской Народной Республике, а также соглашение о предоставлении Советским Союзом помощи КНР в строительстве 50 промышленных объектов. Этот договор имел далеко идущие последствия. США и Япония, например, сочли, что, вступив в этот договор, СССР и КНР стали рассматривать Японию и её защитника и покровителя США в качестве своего вероятного противника. В результате государственный секретарь США Д. Ачесон, выступая в Вашингтоне 15 марта 1950 года, выразил сожаление и недовольство тем, что Пекин вступил на путь союза с СССР. Под этим предлогом Запад в дальнейшем в 1951 году оформил свои союзнические отношения с Японией. Вскоре был заключен «Американо-японский договор о взаимной безопасности».
Для взаимоотношений СССР и КНР этот договор имел, безусловно, положительное значение. Обе стороны были заинтересованы в обеспечении мирных условий для развития своих государств; отсюда обе стороны гарантировали друг другу мир в двусторонних отношениях; более того, они в известной степени предупреждали внешние потенциально враждебные им силы, что могут совместно оказывать отпор нападению на каждую из них. Для СССР, для Сталина было, очевидно, самым важным связать оба государства взаимоотношениями дружбы и союза, или, иными словами, заставить Мао Цзэдуна оказаться привязанным к Советскому Союзу в качестве его военного союзника, что закреплялось в договорной форме. Для Мао Цзэдуна важно было такой гранью повернуть толкование этого документа, чтобы внешний мир увидел в нем, прежде всего, проявление стремления Мао Цзэдуна, КПК — КНР к независимости и самостоятельности, отдельности от СССР и понял, что для только что образованной тогда КНР важно было обеспечить невступление любой страны, в том числе, и в данном случае особенно, Советского Союза, в какие-либо союзы, альянсы, направленные против КНР. Для Мао Цзэдуна важным представлялось подчеркивать в качестве основной мысли советско-китайского договора идею равноправия сторон, лишь на втором месте оказывалось (фактически как вынужденное) принятие предложения Сталина о взаимной военной и иной помощи друг другу, если одна из договаривавшихся сторон подверглась бы агрессии, которую развязало бы третье государство, в одиночку или со своими союзниками. Советско-китайский договор действовал до 1976 года, он утратил силу после его односторонней денонсации Китаем.